ОБЗОР ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
В основу работы положено изучение доступных первоисточников. Самые ценные для нас сведения дают документы царского Министерства иностранных дел, сосредоточенные в Архиве внешней политики России (АВПР). В фондах АВПР хранится богатейшая переписка, изобилующая важными, подчас уникальными данными о внутренней жизни Курдистана и сопредельных районов в исследуемый период, а также освещающая роль курдского вопроса в международных отношениях того времени, в политике держав на Ближнем Востоке.
С Н О С К И
Сведения внутриполитического характера содержатся преимущественно в донесениях русских консулов, находившихся в главных центрах на востоке Османской империи и в Западном Иране: в Эрзеруме, Ване, Битлисе, Баязиде, Багдаде, Мосуле, Тебризе, Урмии (Резайе), Хое, Соуджбулаке (Мехабаде), Керманшахе. Эти донесения сосредоточены в основном в следующих фондах: "Посольство в Константинополе", "Турецкий стол (новый)", "Персидский стол", "Персидский стол Б", "Миссия в Персии", "Политархив", "Канцелярия МИД". Рапорты консулов являются незаменимым источником для данной темы. На консульскую службу на Востоке назначались обычно люди, получившие превосходную востоковедную подготовку в Учебном отделении восточных языков при Министерстве иностранных дел и в Лазаревском институте восточных языков в Москве. Они досконально изучали "свой" район, заводили обширнейший круг знакомств и обо всем виденном и услышанном писали подробнейшие отчеты. Поэтому содержащийся в консульских донесениях материал, почерпнутый, как правило, из первых рук, заслуживает доверия.
Правда, интерпретация фактов, выводы, которые делали консулы, требуют строго критического отношения. На консульской службе в Турции и Персии находились разные люди. Особенности их работы, требующей долгой и специальной подготовки, большого трудолюбия и даже личного мужества, привлекали сюда людей долга и призвания, дававших - объективную информацию о положении дел, конечно, в рамках их мировоззрения и служебных возможностей. Наряду с ними в консульствах, особенно в русской полуколонии - Северо-Западной и Западной Персии, подвизались типичные колониальные чиновники, обычно делавшие карьеру на угнетении подвластных российскому империализму народов, проникнутые презрением к этим "туземцам" и старавшиеся в своих донесениях изобразить их в самом неприглядном виде. В частности, они занимались тенденциозным подбором фактов, огульно характеризующих всех курдов как разбойников, с тем чтобы инспирировать карательные мероприятия в отношении курдских племен Ирана (а в годы первой мировой войны - и оккупированных районов Турции) и выслужиться таким путем перед царскими военными и гражданскими властями.
Информация о положении в интересующих нас областях Османской империи и Ирана содержится также в документах, поступавших непосредственно из посольства в Константинополе и из миссии в Тегеране (главным образом фонды "Политархив" и "Канцелярия МИД"). В отличие от консульских отчетов посольские материалы освещают вопрос шире, подчас дают событиям более верную оценку. В то же время, в сравнении с консульскими, донесения из посольств тенденциознее, ибо на них лежит печать консервативных воззрений высших российских представителей в Турции и Персии и проводимого в тот или иной момент в Петербурге политического курса.
Другая часть привлеченных нами документов АВПР, меньшая по объему, но, пожалуй, более важная для нас, отражает собственно курдский вопрос как международный. Об этом, в частности, говорится в переписке российских послов в Турции и Иране с министром иностранных дел и высшими чинами министерства (фонды "Политархив", "Канцелярия МИД"), во "всеподданнейших докладах по Ближнему Востоку" министра иностранных дел царю (фонд "Политархив") и в других материалах различного типа и назначения, имевших в то время большую государственную важность (на многих из них есть пометы Александра III и Николая II). Они характеризуют политику царской России в отношении Турецкой Армении, Персидского Азербайджана и Курдистана. В них можно найти также сведения об интересах западных держав в Курдистане и сопредельных землях, о турецко-иранских отношениях и других вопросах, непосредственно связанных с положением курдского населения.
Кроме указанных полезным было обращение и к некоторым другим фондам АВПР ("Главный архив", "Среднеазиатский стол", "Турецкий стол (старый)", в которых хранятся дела, имеющие косвенное отношение к теме.
Документы Центрального государственного военно-исторического архива СССР (ЦГВИА) послужили важным и необходимым дополнением к источниковедческой базе работы. Ввиду того что обстановка в восточных районах Малой Азии и в Западном и Северо-Западном Иране имела прямое отношение к обороне кавказской границы, Военное министерство России, и в особенности штаб Кавказского военного округа, собирали всевозможные данные об этой территории и ее населении, о курдских иррегулярных формированиях "хамидие", о военных мероприятиях турецкого правительства в вилайетах, граничащих с Россией и Ираном, и т. п. Эти сведения сосредоточивались в первую очередь в фонде Главного управления Генерального штаба (ГУГШ) и в меньшей степени - в фондах Главного штаба, Военно-ученого комитета (ВУА), Управления Кавказского военного округа и в фондах под общим названием "Коллекция материалов по истории России". Следует отметить, что информаторы русских военных властей о положении дел на Ближнем Востоке отличались высоким уровнем профессиональной и общей, в том числе востоковедной, подготовки. То были специально обученные офицеры генштаба, владевшие восточными языками и в течение многих лет всесторонне изучавшие на месте обстановку. Их отчеты (многие из них были в свое время опубликованы в специальных изданиях) насыщены не только специфическим материалом, интересующим русский Генеральный штаб, но и самыми разнообразными сведениями об экономическом и политическом положении тех районов Османской империи и Ирана, куда они были командированы. Особый интерес представляют тщательно подобранные демографические данные. Важные материалы о периоде первой мировой войны, когда русские войска вели операции в самом центре Курдистана, хранятся в ЦГВИА. Это - данные, поступавшие с театра военных действий и содержавшие массу фактов о курдах и их стране, а также о колонизаторской политике царизма в Курдистане, Турецкой Армении и Иранском Азербайджане (фонды: "Штаб верховного главнокомандующего", "Военно-политическое и гражданское управление при верховном главнокомандующем", "Полевое управление главнокомандующего войсками Кавказского фронта", "Полевое управление Кавказской армии", "Управление кавказских армейских корпусов", "Управление военного генерал-губернатора в областях Турции, занятых по праву войны, и всех учреждений, ему подведомственных", "Штаб экспедиционного корпуса в Персии", "Управление персидской казачьей дивизии" и ряд других). Изучение фондов ЦГВИА (главным образом фонда ГУГШ) существенно помогло и в освещении одного из главных аспектов настоящей работы - политики правящих кругов царской России по отношению к курдам. Сведения об этом содержатся в переписке высших военных руководителей России со штабом Кавказского военного округа. В частности, фонды ЦГВИА дают возможность изучить политику кавказского начальства по отношению к российским и зарубежным курдам. Это представляет особый интерес. Поскольку военная и гражданская власть в закавказских губерниях России была сосредоточена в одних руках [3], тифлисские власти обладали большими правами. В курдском вопросе, например, они действовали не только в соответствии с приказами из Петербурга, но нередко и по собственному усмотрению.
Поиски первоисточников проводились и в других архивах СССР. Документы, хранящиеся в Ленинграде в Центральном государственном архиве Военно-Морского Флота СССР (ЦГА ВМФ), по интересующей нас тематике лишь в незначительной степени дополняют материалы ЦГВИА. Здесь привлечены фонды "Военно-морской агент в Турции" и главным образом "Морской генеральный штаб", в которых можно разыскать и документы, относящиеся к настоящему исследованию. Это в основном данные по Турции, по разным причинам не попавшие в ЦГВИА. В них имеются сведения не только "морского" характера, но и о Курдистане.
Центральный государственный исторический архив Грузинской ССР (ЦГИАГ) интересен для нас в первую очередь хранящимися в нем делами Кавказского наместничества, которые помогают лучше представить обстановку в прилегающих к русскому Закавказью курдских районах Турции и Ирана, а также проливают дополнительный свет на политику царских властей на Кавказе в отношении как местных, так и зарубежных курдов (фонды: "Канцелярия главноначальствующего гражданской частью на Кавказе", "Чиновник МИД для пограничных сношений при наместнике на Кавказе"). Кроме того, в этом же архиве удалось найти отсутствующие в ЦГВИА ценные сведения военного и военно-политического характера о курдах, отраженные в оперативных сводках, рапортах, докладах и других материалах, поступавших от действовавших на турецком и персидском театрах мировой войны командиров частей (фонды: "Штаб Кавказского военного округа на театре военных действий", "Штаб главнокомандующего войсками Кавказского фронта", "Штаб Кавказской армии войск Кавказского фронта" и др.).
В находящемся в Ленинграде Центральном государственном историческом архиве СССР (ЦГИА, бывший ЦГИАЛ) широко использованы фонды Совета министров, Синода и Канцелярии обер-прокурора Синода. В фонде Совета министров обнаружены документы, характеризующие отношение высших государственных деятелей России (Николая II, Столыпина, Горемыкина, великого князя Николая Николаевича, Сазонова) к некоторым кардинальным проблемам ближневосточной политики страны, имеющим прямое касательство к нашей теме. В фондах Синода почерпнуты из переписки с русской православной миссией в Урмии многочисленные факты о положении в Иранском Курдистане и Азербайджане перед войной, о деятельности русских и западных миссионеров в Иране и Турции и о проживавших вместе с курдами ассирийцах. Эти документы, еще не использовавшиеся историками, позволяют осветить подлинную роль русской православной церкви в колониальной политике царизма на Ближнем Востоке, несмотря на неуклюжие попытки миссионеров и руководителей Синода затушевать ее всякого рода филантропическими доводами.
В Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР), в котором сосредоточены фонды бывшего Центрального государственного исторического архива в Москве (ЦГИАМ), привлечен фонд "Департамент полиции (Особый отдел)" царского Министерства внутренних дел, где имеются материалы о связях зарубежных курдов с русскими и о панисламистской агитации среди последних. Эти данные содержатся в агентурных сводках контрразведки по закавказским губерниям. Не без пользы просмотрены и некоторые другие фонды этого архива (в том числе В.Н. Ламздорфа и П. Н. Милюкова).
Наконец, оригинальный материал имеется в архиве выдающегося русского курдоведа В. И. Никитина, хранящемся ныне в Ленинградском отделении Института востоковедения Академии наук СССР. Здесь есть неопубликованные рукописи, переписка Никитина с видными учеными по различным вопросам востоковедения и языкознания (в том числе с Н. Я. Марром), переводы и другие бумаги, впрочем больше представляющие интерес для занимающихся курдской литературой и языком. Нами использована главным образом рукопись "Курды и Курдистан (Шемдинан)", в которой подробно прослежена история главнейших курдских родов на фоне борьбы курдского народа за свое освобождение [4].
Второстепенное значение при изучении данной темы имеет изданная документация. Тем не менее и она привлечена во всей возможной полноте, поскольку позволяет заполнить некоторые пробелы в исследовании.
Относящиеся к теме дореволюционные русские публикации архивных источников отличаются скудностью и неполнотой (особенно в освещении курдского вопроса). Они носили официальный характер и призваны были оправдать империалистическую политику царизма в Персии и Турции [5]. Западных, а тем более восточных изданий документов в прошлом почти не было6.
Советские публикации источников для данной темы гораздо важнее. Известные издания архивных материалов русского Министерства иностранных дел - "Международные отношения в эпоху империализма" (серии II и III), "Константинополь и проливы" и "Раздел Азиатской Турции", заслуженно получившие в свое время высокую оценку, служат подспорьем для изучения всей курдской проблемы и особенно политики царской России в Курдистане и смежных областях накануне и во время первой мировой войны. Правда, многие важные документы по курдскому вопросу здесь не представлены, но зато обильные материалы по турецкому, персидскому, армянскому вопросам и по международным проблемам более широкого профиля имеют ценность и для настоящей работы. То же самое можно сказать об использованных нами Публикациях в журнале "Красный архив", касающихся отдельных важных аспектов внешней политики царизма на Ближнем Востоке [7], и об изданном недавно Академией наук Армянской ССР сборнике документов по армянскому вопросу в Турции [8].
Из зарубежных публикаций наибольшее значение имеют два тематических сборника. В одном из них собраны документы персидского Министерства иностранных дел [9], посвященные нарушению Турцией персидского нейтралитета в первые месяцы войны и содержащие многочисленные факты о подстрекательской деятельности турок среди племен Иранского Курдистана. В другом - "Германия и Армения" [10], подготовленном виднейшим германским международником Лепсиусом, резко протестовавшим против армянофобской политики турецких властей, имеются интересные данные по курдо-армянским отношениям в канун первой мировой войны.
Совершенно ничтожное количество материала о курдах и Курдистане содержат известные германские, английские и французские серийные издания дипломатических документов [11]. В этом явственно сказалась тенденциозность составителей, ибо, как будет показано дальше, фактов, свидетельствующих об активной деятельности английских, германских и иных западных колонизаторов и империалистов в Курдистане, имеется более чем достаточно. Что касается американских публикаций [12], то там по курдскому вопросу вообще нет ни слова, хотя интересы Соединенных Штатов Америки и в Восточной Турции, и в Западном Иране были довольно велики и американцы отстаивали их весьма ревностно (главным образом руками миссионеров).
Наконец, в нашем распоряжении были британские "синие книги" [13], содержащие документы о турецко-иранских разграничениях, о положении национальных меньшинств в Османской империи и Иране, о революционном движении в этих странах и др. Крайняя тенденциозность такого рода изданий известна. В частности, в них помещены лишь те документы, которые положительно характеризуют английскую политику, изображают в выгодном свете те или иные действия британских дипломатических представителей, миссионеров и частных лиц в Турции и Персии. Так, курды огульно изображаются разбойниками, а британские консулы и миссионеры - заступниками армян, хотя в действительности, как известно, английская политика в армянском вопросе сыграла отрицательную роль в судьбе армян. Это, конечно, значительно ограничило возможность использования "синих книг", тем более что в них нового материала о курдах совсем немного.
Итак, тема настоящего исследования отражена в существующих публикациях, в общем, явно недостаточно. Это говорит о том, что недооценка курдской проблемы, ее научного значения и политической актуальности не только была в прошлом, но и сохраняется в значительной степени до наших дней.
Сведения, содержащиеся в опубликованных источниках личного происхождения (мемуары, дневники, описания путешествий, этнографические зарисовки "с натуры" и т. п.), служат для настоящей работы хотя и не основным, но важным вспомогательным материалом. Наиболее многочисленная и ценная часть этой литературы принадлежит перу русских авторов, и это естественно, ибо Россия была единственной европейской державой, которая непосредственно соприкасалась с курдами и больше всех была озабочена положением в Восточной Турции и в Западном Иране.
В мемуарной литературе тема настоящего исследования некоторое отражение нашла в воспоминаниях царского министра иностранных дел С. Д. Сазонова и одного из руководителей Военного министерства генерала А.А. Поливанова, т. е. лиц, которых обстановка в Курдистане интересовала по долгу службы [14]. Значительный интерес представляют воспоминания комиссара Временного правительства на Иранском фронте А.Г.Емельянова [15], написанные живо и убедительно, с ценными подробностями, в частности о курдских племенах, и записки одного из участников рейда казачьей сотни под командованием Гамалия в 1916 г. через южные районы Иранского Курдистана и Хузистана на соединение с англичанами. Последние, правда, содержат не всегда достоверные детали [16].
Значительно богаче материалом те произведения русской нарративной литературы, которые написаны по горячим следам как непосредственные свидетельства очевидцев, хорошо знакомых с курдами и Курдистаном. Исключительный интерес представляют опубликованные В.Ф. Минорским [17] в разных изданиях описания его служебных поездок по восточным вилайетам Турции и районам Иранского Азербайджана и Курдистана [18]. В этих работах Минорский выступает не только как внимательный и добросовестный наблюдатель, собравший ценнейшие факты о посещаемых им местах и их населении, но и как исследователь истории, условий материальной и духовной жизни курдов, армян, турок, азербайджанцев, персов и других народов этого района. Статьи Минорского, что особенно важно для данной работы, насыщены документироваными сведениями о турецко-иранских конфликтах по пограничному и курдскому вопросам и о вмешательстве России и Англии в эти конфликты. К тому же нельзя не отметить, что Минорский для своего времени и занимаемого им служебного положения обладал относительно передовыми взглядами. В его статьях совершенно не чувствуется обычного для западных дипломатов и путешественников колонизаторского духа. Напротив, к народам Ближнего Востока он всегда относился с глубоким уважением и пониманием их национальных и даже социальных нужд. Работы В.Ф.Минорского, написанные им во время его дипломатической службы, не устарели до наших дней и имеют большую познавательную ценность для историка.
То же самое можно сказать и о статьях В.А.Гордлевского, в 1900-х - 1910-х годах - преподавателя и профессора Лазаревского института, а впоследствии - академика и патриарха советской туркологии. Путешествуя по Малой Азии с научно-туристическими целями, а во время войны - как военный переводчик, В.А.Гордлевский в своих статьях нарисовал яркую картину внутренней жизни современной Турции, а также быта, духовной культуры и истории турок и других населявших ее народов, в том числе курдов [19]. Эти работы, хотя и популярные по форме, написаны проницательным исследователем, глубоким знатоком местных условий. О курдах он пишет с позиций истинного гуманизма. Их отсталость Гордлевский объясняет в первую очередь социально-экономическими причинами, он с пониманием относится к их справедливым национальным требованиям и видит основное условие ликвидации межнациональных конфликтов в Турции, бедственного положения курдов в устранении национального и социального гнета, в установлении дружбы между населяющими эту страну народами. Польза, которую приносят работы В. А. Гордлевского, не курдолога по специальности, для курдоведения, и в частности для избранной нами темы, несомненна.
Таким же духом проникнуты путевые заметки И. А. Орбеля и не потерявшие до нашего времени своего научного значения этнографические исследования С.А.Егиазарова о курдах Закавказья [20].
Однако большинство нарративных произведений русских авторов принадлежит перу не ученых-востоковедов, а лиц чиновных, числившихся по военному или дипломатическому ведомствам, в той или иной степени обладавших литературным даром и запечатлевших на бумаге свои наблюдения во время служебных командировок по Курдистану, Турецкой Армении и Персидскому Азербайджану.
Как правило, мы имеем дело с описаниями страноведческого характера, включающими в себя более или менее подробные сведения по географии, топографии, демографии интересующих нас районов Турции и Ирана с экскурсами в область истории и экономики населявших их народов. Если автор - военный, то его, естественно, больше всего интересовали специфические сюжеты; на посещаемые им районы он смотрел главным образом как на будущий театр военных действий. Отсюда - подробные описания маршрутов, орографии, гидрографии, стратегически важных пунктов и т.п. Попутно путешественники по Турции и Ирану публиковали сведения, представляющие интерес и для настоящего исследования. Так, о племенах Персидских Курдистана и Азербайджана, об их численности, расселении, этнографических особенностях, социально-экономическом положении, взаимоотношениях с шахским правительством и междоусобных распрях важные факты сообщают офицеры Генерального штаба и персидской казачьей бригады Л.Ф.Тигранов, А.И.Ияс, Ф. Чернозубов, С. Бабич [21]. О Турецком Курдистане аналогичный материал приводится в работах Бензенгра, А. Карцева, Д.В.Путяты, Б.Шелковникова и особенно подполковника генштаба П.А.Томилова, опубликовавшего подробнейший отчет в двух томах о своей поездке по восточным и юго-восточным вилайетам Османской империи, и полковника А.М.Колюбакина, результаты путешествий которого по Турции изложены в двух капитальных трудах, насыщенных фактами о деятельности протестантских миссионеров и о положении курдских племен [22]. Однако пользоваться этими работами можно только с должной осторожностью. Авторы нередко проявляют дилетантизм и предубежденность в вопросах, не имеющих прямого отношения к военной географии и смежным дисциплинам. Например, много неверных сведений о курдах содержат "Записки о Курдистане" Бензенгра. В "Заметках о курдах" полковника Карцева наряду с явно компилятивным изложением обращает на себя внимание антиармянский дух, соответствующий политике царского правительства в армянском вопросе в этот период. В других статьях, напротив, проявляется предвзятое отношение к курдам.
Описания путешествий консульских работников наиболее ценны сведениями социально-экономического и политического характера. Таковы записки о Персидском Курдистане служащего российских консульств в Персии Д. Д. Беляева [23] и о Турецком Курдистане - К. Н. Смирнова [24]. Секретарь консульства в Битлисе Лойко дал квалифицированное описание Битлисского вилайета, одного из главных центров курдского движения в Османской империи [25]. Особый интерес представляет фундаментальный труд вице-консула в Ване Р.И.Термена об области Хакяри, расположенной в самом сердце Курдистана и населенной наряду с курдами также ассирийцами, армянами и другими народами [26]. Являясь всеобъемлющим справочником обо всем, что имеет отношение к санджаку Хакяри и его населению, эта книга содержит много полезных сведений для настоящей работы. Генеральный консул в Багдаде А.А.Орлов, объехавший турецко-персидскую границу накануне мировой войны, оставил ценные записи о местных курдских племенах [27].
Среди путешественников из России были лица и духовного звания. Их произведения большей частью касаются вопросов пропаганды православия среди христианских меньшинств Турции и Ирана. Исключением являются путевые очерки двух армянских священников - Г. Срвандзтянца и особенно Р. Бекгулянца [28] (173). Последний сделал интересные и глубокие наблюдения, касавшиеся аграрного строя на востоке Малой Азии и взаимоотношений между курдами и армянами [29].
Мемуаров по теме почти нет. Некоторые сведения о взглядах султана Абдул Хамида II на курдский и армянский вопросы сообщает издатель его "Мыслей и воспоминаний" Али Вахби-бей [30], однако достоверность этого материала, носящего ярко выраженный апологетический характер по отношению к султану и не подкрепленного точными ссылками на время и место высказываний, внушает сильные подозрения. К тому же читателю не всегда ясно, что из сказанного принадлежит самому султану, а что - его издателю. Кое-какие факты о курдах и ассирийцах можно найти в крайне субъективных и тенденциозных воспоминаниях британского генерала Денстервиля, сыгравшего видную роль в истории контрреволюции в Закавказье [31].
Зарубежная нарративная литература по числу названий, может быть, не уступает русской, но по качеству значительно хуже.
Основную часть нарративных произведений западных авторов по данной теме составляют описания путешествий по Курдистану и соседним землям, совершенных в рассматриваемое время. Эти описания были часто весьма поверхностными, наполненными картинами природы и развалин древностей, историческими реминисценциями и краткими, порою неточными сведениями о нравах и обычаях аборигенов. Западные путешественники обычно не искали подлинных причин, особенно внешнеполитического порядка, которые приводили к тяжелым внутренним потрясениям в Курдистане и Армении, избегали заниматься историческим, а тем более социально-экономическим анализом.
В первую очередь сказанное относится к трудам миссионеров, обращавших преимущественно внимание на христианское население Турции и Ирана и третировавших основное население собственно Курдистана - курдов. Такова книга
Изабеллы Бэрд (псевдоним - Бишоп) [32], в которой преобладают визуальные наблюдения над ландшафтами и брань в адрес курдов; в работе Хизла и Марголиус "Курды и христиане" говорится главным образом о миссионерской деятельности среди ассирийцев [33]. Значение миссионерской литературы для настоящей темы невелико.
Из путешествовавших по восточным вилайетам Турции и западным провинциям Ирана европейцев большинство были англичанами. Это объясняется, конечно, не столько известной страстью англичан к перемене мест, сколько тем интересом, который издавна проявляли к этим землям и их населению влиятельные колониальные круги Великобритании.
Среди английских путешественников были такие, которые, хотя и посещали курдские районы, о самих курдах умудрились не сообщить ничего существенного. К ним относится, например, известный знаток истории Ирана и Афганистана Перси Сайке, несмотря на то что он, по собственным словам, провел в Иране восемь лет и проделал по стране 10 тыс. миль [34]. Так же разочаровала книга Люка, посетившего в 1907 г. Северный Ирак и подробно описавшего только местные достопримечательности и деятельность различных религиозных сект [35].
Справедливость требует признать, что не все английские путешественники страдали верхоглядством. Так, фундаментальный труд Линча "Армения", второй том которого целиком посвящен Турецкой Армении, систематизирует массу наблюдений автора об этой стране и всех ее обитателях, среди которых было много курдов [36]. В 1889 г. Иран посетил в качестве корреспондента "Тайме" молодой Джордж Керзон, вскоре круто пошедший в гору и ставший признанным лидером ультраимпериалистических кругов Англии. Результатом его поездки явилась книга "Персия и персидский вопрос" [37], для написания которой привлечены и литературные источники. Мимо этой фундаментальной работы, содержащей наряду с ценным информационно-справочным материалом и важные обобщения, касающиеся международной стороны вопроса и политики британских правящих кругов, не может пройти ни один исследователь ближневосточных проблем эпохи довоенного империализма. Член парламента лорд Уорксворт издал дневник своего путешествия по Азиатской Турции, в котором значительное место уделил курдам [38]. Другой путешественник - Перси сообщил интересные подробности о внутреннем положении в населенных курдами и ассирийцами вилайетах Юго-Восточной Турции [39].
Английский консул в Басре и Тебризе Вратислав изложил, правда довольно поверхностно, свои впечатления о многолетнем пребывании в Ираке и Иране, не обойдя вниманием и курдов [40].
В то же время использование перечисленных и им подобных трудов для научных целей затруднено из-за грубой тенденциозности, граничащей с прямой фальсификацией исторических фактов. Для суждений многих западных путешественников характерен поверхностный взгляд на явления, с которыми они сталкивались, проникнутый к тому же типично колонизаторским, оскорбительно-пренебрежительным отношением к местному населению. Перси, например, писал: "Все жители Востока - дети, а средний туземец Анатолии, и Курдистана не только ребенок, но и обладает весьма ограниченными умственными способностями" [41]. Подобный обра" мыслей, соответствующий концепциям Керзона - Киплинга и их единомышленников, у британских "знатоков" Ближнего Востока - не исключение, а правило [42]. Эти авторы третируют курдов как нацию грабителей и разбойников, извращают освободительную борьбу курдского народа, которая в их изображении подменяется межнациональными эксцессами.
Другая фальсификаторская тенденция наблюдается при освещении политики России на Ближнем Востоке, и в особенности на востоке Малой Азии и в Западной Персии. Следуя антирусскому внешнеполитическому курсу Англии, проводимому в течение большей части XIX и в начале XX вв., Керзон, Линч и другие сторонники официальной имперской доктрины бездоказательно взваливали на Россию всю вину за внутренние потрясения в Курдистане и Армении,
и конкретно - за резню армян, обвиняли ее в безудержных захватнических поползновениях на Ближнем Востоке. Подобные утверждения преследовали вполне конкретную цель: замаскировать наличие у Англии собственных агрессивных планов в отношении; "османского наследства" и всего Ирана, скрыть от общественности ту неприглядную роль, которую сыграли английские империалисты в трагической судьбе армян, курдов и других гонимых народов [43].
Правда, в записках английских путешественников, опубликованных в более позднее время, в эпоху англо-русского сближения, тенденциозность уже не проявлялась в столь обнажённом виде. Так, записки секретаря комиссии по турецко-иранскому разграничению Хаббэрда выгодно отличаются объективным тоном и наличием многих метких наблюдений о пограничной полосе и ее разноплеменном населении [44]. В книге Марка Сайкса (члена палаты общин, сыгравшего видную роль в ближневосточной политике Англии во время и после первой мировой войны) "Последнее наследство халифов" [45], вторая часть которой представляет собой описания его путешествий по Малой Азии, Курдистану и арабским вилайетам в 1908 - 1913 гг., уделено немало внимания курдам; в частности, в ней привлекает внимание список всех курдских племен Турции и их подразделов, наиболее полный в имеющейся литературе [46]. Особо следует отметить книгу Сона "В Месопотамии и Курдистане - инкогнито" [47]. Автор, впоследствии видный работник британской военной администрации в Ираке, несколько лет провел под видом туземца среди курдских племен Сулеймании и сделал много любопытных наблюдений, касавшихся быта и внутреннего строя иракских и иранских курдов.
Литературное наследство путешественников по Курдистану в указанное время из других западных стран невелико и малоценно. Помимо популярного очерка Жюля Леклерка [48] и полезного пособия по исторической географии района А. Биллербека [49] специального упоминания заслуживает книга французского путешественника графа де Шоле [50], в которой содержится подробное описание нравов и обычаев курдских племен, а также политики турецких властей по отношению к ним, и путевые записи Мюллера-Симониса, отличающиеся наблюдательностью и вниманием к деталям [51]. У этих авторов, как и у большинства английских путешественников, отношение к курдам пренебрежительное.
Нами использована также русская и западноевропейская периодика того времени (восточной прессы, к сожалению, в нашем распоряжении не оказалось). По своему характеру эта литература приближается к предыдущей, часто даже совпадает с ней, ибо корреспонденции в газетах и статьи в журналах, как правило, отражали непосредственные впечатления очевидцев и могут поэтому служить источниками информации. Наибольшую ценность в этом отношении для настоящей темы опять-таки представляет русская пресса, чья осведомленность о курдах и курдском вопросе благодаря территориальной близости Курдистана и наличию там собственных корреспондентов была довольно высока.
Сказанное не относится к центральным русским газетам, выходившим в Петербурге и Москве, поскольку сведения по курдскому вопросу попадали на их страницы случайно и редко. Зато кавказские газеты (особенно выходившие в Тифлисе "общественная" газета "Тифлисский листок" и официоз "Кавказ") имели корреспондентов в Турции и Иране, в том числе в их армянских, курдских и азербайджанских провинциях. Кроме того, эти газеты нередко перепечатывали новости по интересующим нас вопросам из армянских газет Закавказья, Турции и Ирана, а также из турецких и персидских газет. Следя с пристальным вниманием за событиями в соседних странах, кавказские газеты помещали также корреспонденции и телеграфные сообщения из тех европейских газет, которые для нас недоступны. Понятно, что наряду с правдивой информацией в эти газеты попадало и много вымысла, поэтому при работе с ними приходилось все время сверяться с другими источниками.
Плодотворным было обращение и к географическим журналам и служебным изданиям Кавказского военного округа и Военного министерства, таким, как "Записки" и "Известия Кавказского отдела императорского Русского географического общества", "Известия штаба Кавказского военного округа", "Сборник сведений о сопредельных странах, добытых разведкой", "Сборник главного управления генерального штаба" и др. В них систематически помещались статьи, обзоры и справки, касавшиеся курдов и курдского вопроса, курдо-армянских отношений, пограничного конфликта между Турцией и Персией и прочих важных для данной работы сюжетов [52]. Написанные сведущими людьми, эти работы сослужили полезную службу для настоящего исследования, если сделать, конечно, необходимые поправки на отмеченную выше тенденциозность в подаче материала.
Весьма полезным было, наконец, ознакомление с "Армянским вестником", выходившим с 1916 по 1918 г. Этот еженедельник подробно освещал обстановку на турецко-азиатском театре первой мировой войны. Правда, необходимо учитывать, что некоторые материалы подавались в "Армянском вестнике" с националистических позиций.
Попытка систематического обследования западноевропейских газет потерпела неудачу, так как они были осведомлены о курдах очень плохо и выступали по курдскому вопросу редко и неквалифицированно, часто сознательно или по неведению путая курдский вопрос с армянским или подменяя эти вовсе не идентичные понятия. Поэтому английские, немецкие и другие западноевропейские газеты использовались нами в основном или по имеющемуся в АВПР досье, или по перепечаткам из русских газет.
Больше материала о курдах помещали также французские, английские и немецкие журналы того времени, особенно те, которые специализировались на освещении ближневосточной и мусульманской тематике ("Revue du monde Musulnian", "L'Asie francaise", "The Geographical Journal", "Asien"). Из них почерпнуты важные сведения, главным образом о курдских движениях и о политике держав в Курдистане.
В историографии настоящая тема специально не разрабатывалась. Однако для написания работы потребовалось изучение в первую очередь курдоведческой литературы по разделу новой и новейшей истории, экономики и политики [53].
В этой связи в дореволюционном русском курдоведении выделяется не потерявшая до сих пор своего научного значения капитальная работа П.И.Аверьянова о военной истории курдов в XIX в. [54]. В западной науке работ, равноценных книге Аверьянова, тогда не было.
Среди комплексных курдоведческих работ незаменимым пособием была книга В.П.Никитина "Курды" [55], отражающая не только энциклопедические познания автора, но и его богатый личный опыт, приобретенный во время дипломатической деятельности в Иранском Курдистане. Ему же принадлежит серия опубликованных во французских журналах статей, специально посвященных курдам и курдской проблеме в начале XX в. и во время первой мировой войны [56].
В современной буржуазной историографии по курдскому вопросу наметились две линии: одна из них в той или иной степени отражает точку зрения курдского национализма, другая выдержана в духе проимпериалистической тенденции. Работы "курдофилов" отличаются публицистичностью в ущерб научности. Их значение для данной темы состоит в наличии ценного обличительного материала об антикурдской шовинистической политике правящих кругов некоторых ближневосточных стран и западных держав [57]. Среди работ авторов прозападного направления выделяется фундаментальный труд Эдмондса об Иракском Курдистане [58], содержащий материалы и по исследуемому периоду. Авторы других работ такого типа, как правило, - лица, весьма далекие от науки. Их работы почти целиком посвящены новейшему периоду, главным образом событиям, происходившим после второй мировой войны [59].
Что касается книг курдских историков, выходивших на восточных языках (работы Абдул Азиза Ямулки, Рашида Ясеми, Бледжа Шарко, Нури Дерсими, Амина Зеки и др.), то это в основном хроники событий и жизнеописания курдских вождей; содержащийся в них оригинальный материал полезен для справок.
Настоящее исследование опиралось на достижения советского курдоведения. В частности, в постановке отдельных проблем существенную помощь оказали работы О.Л.Вильчевского и К.К.Курдоева [60], отличающаяся высоким библиографическим уровнем и полнотой "Библиография по курдоведению" (составитель Ж-С. Мусаэлян).
Ближе всего к теме настоящего исследования стоят старая статья Курд Оглу "Курды и империализм", страдающая, однако, односторонностью в оценке политики России по отношению к курдам, работа Дж. Джалиле "Восстание курдов 1880 г." и особенно послужившая своего рода отправным пунктом для данной книги монография Н.А.Халфина "Борьба за Курдистан", впервые доказывающая наличие курдского вопроса в системе международных отношений на Ближнем Востоке в течение всего XIX в.
Для составления настоящей работы были изучены многочисленные труды общего характера, посвященные не только курдам и Курдистану, но и истории Османской империи и Ирана в XIX и начале XX в., истории международных отношений на Ближнем Востоке, а также специальные и популярные монографии, касавшиеся отдельных проблем, которые в той или иной степени имеют отношение к главной линии повествования.
Из дореволюционной русской литературы этого плана полезным было ознакомление с обзорными страноведческими книгами о Турции, Иране, о курдо-армянских провинциях этих государств, об экономических и политических интересах России в них [61]. Точка зрения авторов этих работ - обычно официозная, соответствующая политике царизма на Ближнем Востоке. Кроме того, была просмотрена и литература по армянскому вопросу, но без особого результата: в ней патетика подчас подменяет поиски подлинных причин трагедии армянского народа в Турции [62].
Советская литература по армянскому вопросу в Турции оказала значительную помощь в работе над книгой. Одним из первых обобщающих трудов по этой проблеме была книга Б.А.Борьяна [63]. Полезным было ознакомление с некоторыми кандидатскими диссертациями, посвященными политике западных держав в армянском вопросе [64]. Из новейшей советской литературы для настоящей темы имеют значение работы по аграрному вопросу в Западной (Турецкой) Армении [65]. Несомненной заслугой советских ученых из Армянской ССР, занимающихся этой проблематикой, является то, что они ввели в научный оборот большое количество неизвестных ранее материалов и документов на армянском языке.
Обращение к советской литературе о турецко-азиатском и персидском театрах первой мировой войны помогло осветить одну из центральных и самых сложных проблем исследования. В первую очередь имеются в виду труды видного военного историка и непревзойденного знатока всего ближневосточного плацдарма, генерал-лейтенанта Н.Г.Корсуна, которые посвящены детальному разбору операций на Кавказском фронте и являются до сего времени образцовыми [66], дают надежную основу для постановки вопросов военно-стратегического и оперативного порядка.
Преимущественно военным вопросам посвящена специальная работа Е.Ф.Лудшувейта о Турции периода первой мировой войны, обращающая на себя внимание тщательно выполненным справочным аппаратом и исчерпывающими материалами германского происхождения [67]. В изучении иранского вопроса помощь оказали работы А. И. Звавича, М. Н. Ивановой, Т. С. Коротковой, Л. И. Мирошникова [68].
Обращение к зарубежной литературе о Турции, Иране и международных отношениях на Ближнем Востоке расширяет кругозор исследователя курдской проблемы, проливает дополнительный свет на многие неясные моменты, но не более того. Из описательных работ следует выделить фундаментальный труд Кюине, содержащий огромный справочный и статистический материал по Азиатской Турции, в том числе и по курдо-армянским вилайетам [69]. Правда, источниковедческая база этой работы далеко не безупречна: это - турецкие статистические ежегодники "сальнаме", составленные на основе дефектных и часто фальсифицированных переписей.
Западная литература по армянскому вопросу многочисленна, но познавательная ее ценность для данной темы невелика. Ее главный порок - поверхностность и незнание предмета во всем его объеме (особенно в области курдо-армянских отношений). В лучшем случае западные авторы отделываются прекраснодушным либерализмом [70], а чаще всего проводят идею необходимости вмешательства "Европы" в конфликты, происходившие в Турции [71]. Империалистический характер такой рекомендации очевиден.
Зарубежная историография Ирана велика и разнообразна, но для данной темы она имеет познавательное значение только в самом общем смысле. Как в трудах, посвященных изучаемой нами эпохе (например, В. Берара, Э. Брауна) [72], так и в сводных работах [73] интересующие нас вопросы иранской истории в лучшем случае удостоены простого упоминания. Специальный интерес представляет лишь монография Мартина о германо-персидских дипломатических отношениях в последней четверти XIX и в начале XX в. [74], в которой использованы наряду с существующими публикациями разных стран и прессой неопубликованные архивные материалы Министерства иностранных дел кайзеровской Германии. Эти документы вносят существенные уточнения в историю турецко-иранского пограничного конфликта [75].
То же самое можно сказать о западной историографии Ирака. Отдельных работ по новой истории этой страны нет. В обобщающих же исследованиях сведения слишком элементарны. Таковы книги Г. Фостера, Э. Нольде, Ф. Айрленда, С. Лонгрига [76]. Наиболее полезным было обращение к работам видных деятелей британской колониальной администрации на Арабском Востоке А. Вильсона и Г. Белл [77], в которых сквозь призму империалистических устремлений правящих кругов Англии освещается их политика по отношению к курдам Ирака во время первой мировой войны.
Западноевропейская и американская литература по истории международных отношений и внешней политики держав на Ближнем Востоке в эпоху довоенного империализма и первой мировой войны необъятна, и изучение ее, конечно, было совершенно необходимо, но по интересующей нас проблематике она не содержит никакого конкретного материала, что само по себе показательно.
Итак, существующая литература для раскрытия и освещения темы настоящего исследования в лучшем случае имеет вспомогательное значение.
Кстати, в издании русского Министерства иностранных дел "Материалы по изучению Востока", вышедшем двумя выпусками в 1909 и 1915 гг., опубликованы важные и насыщенные большим количеством фактов работы не только Минорского, но и других русских дипломатических представителей в Иране и Турции, предназначенные только для служебного пользования и содержащие подробную характеристику внутриполитической обстановки, экономики и быта западных провинций Ирана и восточных вилайетов Турции. Здесь помещены также официальные отчеты, публикации документов и рекомендации по некоторым вопросам внешней политики России на Ближнем Востоке [см., например: "Записка по вопросу об организации изучения Ближнего Востока консула в Басре К. П. Иванова (по поводу отчета В. Ф. Минорского о поездке в Макинское ханство)",- "Материалы по изучению Востока", вып. I].
